Насколько опасны дешевые долги, и могут ли они снова стать дорогими

17 сентября 2019

383

Насколько опасны дешевые долги, и могут ли они снова стать дорогими

Почти во всех странах с развитой экономикой взаимодействие монетарной и налогово-бюджетной политики вышло на новый уровень. Так, например, правительство Германии выпустило 30-летние облигации с отрицательной доходностью. Это означает, что заемные деньги будут для правительства бесплатными и, теоретически, оно сможет с ними делать все, что захочет. Германия далеко не исключение, а потому не удивительны ширящиеся призывы к усилению фискальной активности при первых признаках замедления роста.

Очевидно, что нынешняя ситуация может иметь далеко идущие денежные и распределительные последствия, учитывая, что правительства постепенно экспроприируют у традиционных рантье. Но это только начало. Сама политика всегда сводилась к управлению компромиссами. Деньги, потраченные в одной области, не могут быть потрачены в другой. Если медсестрам и врачам платят больше, учителям, полицейским или пожарным платят относительно меньше. Правительства должны выбирать между снижением налогов и строительством новых высокоскоростных железнодорожных путей, авианосцев или дорог и мостов.

Но теперь нетрадиционная денежно-кредитная политика породила нетрадиционную классическую политику. В Европе популистские правительства в Центральной и Восточной Европе особенно хорошо играют в новую игру. Они могут выкупать различные политические группировки, повышать пособия на детей, увеличивать пенсии, снижать пенсионный возраст, создавать инфраструктуру и снижать налоги одновременно. Если оппозиция выдвигает новые предложения о расходах, правительство может просто принять эти идеи как свои собственные.

Подобное размывание монетарной экономики и фискальной политики неизбежно приведет к дисфункции. В 1990-х годах, когда европейцы рассматривали вопрос о переходе на евро, единую валюту продавали как в качестве дисциплинарного инструмента, так и в качестве средства приукрашивания горьких компромиссов традиционной политики. Присоединение к еврозоне означало пожертвование некоторой степенью суверенитета; но членство принесло бы более низкие процентные ставки, тем самым уменьшив расходы на государственный долг и высвободив ресурсы для других целей.

Под новой моделью все еще существует повышенное искушение потратить. Но это имеет своеобразное ограничение: сахарная фея только окропляет свою волшебную пыль в странах, которые обещают оставаться в кругу. Конечно, евро волшебным образом не превращает правительства стран-участниц в модели экономической направленности. Напротив, они теперь эффективно вознаграждены за безответственное и непредсказуемое поведение, в то же время заставляя монетарные власти занять более уступчивую позицию.

Самый очевидный пример этого гамбита — Соединенные Штаты , где торговая война президента Дональда Трампа и угрозы в твиттере подпитывают экономическую неопределенность и подрывают паруса в Федеральном комитете открытого рынка. ФРС сейчас снижает процентные ставки, чтобы предотвратить замедление роста. Это всего лишь вопрос времени, когда европейские популисты — британский премьер-министр Борис Джонсон, венгерский премьер-министр Виктор Орбан и Маттео Сальвини (чьи амбиции остаются в том, чтобы стать итальянским премьер-министром) удвоят ту же стратегию.

Усугубляя дисфункцию, популисты ухватились за новые интеллектуальные аргументы и все чаще заявляют о себе как о серьезных новаторских мыслителях. Их первая задача — убедить избирателей, что то, что они делают, не опасно. Это совсем несложно, учитывая, что голоса, празднующие упадок старого либерального порядка, теперь раздаются со всех сторон политического спектра.

Во всех странах с развитой экономикой широко распространено мнение о том, что после финансового кризиса 2008 года старые правила более не применяются.

Новый повествующий сюжет идеален для популистов. Он предполагает, что финансовый кризис дискредитировал традиционную экономику, а «неолиберализм» оказался опасной иллюзией. Неолиберальное понимание, вызвавшее наибольшую критику после кризиса, заключалось в том, что фискальная сдержанность является добродетелью и вознаграждает приверженцев более низкими процентными ставками, дешевыми кредитами и повышенными потребительскими расходами. По мнению критиков, государственные расходы являются не только бесплатными, но и нелегированными товарами.

В этой храброй новой экономике, кажется, никто не может авторитетно сказать, насколько долг опасен. Но это не означает, что не существует какого-либо уровня долга, который мог бы вызвать резкое изменение. Если вкладчики и инвесторы начнут нервничать, долг снова может стать дорогим, что сделает существующие обязательства неприемлемыми. Только тогда народническая магия перестанет работать.

Те, кто хочет восстановить обычную политику и старые правила, оказываются в незавидном положении. Хотя они не хотят прекращения эпохи процветания, их риторика близка к той, что свойственна популистам. Никто не хочет голосовать за Кассандру, когда Поллианна находится в избирательном бюллетене. К тому времени, когда предупреждения Кассандры подтверждаются, всегда уже слишком поздно.